Ясное дело, перетянул с Уголка первой версии. Просто жалко, если пропадет.

Мы сели пообедать вблизи ядерного реактора. Его
величественнейшие градирни, окутанные вверху, подобно
горным вершинам, белёсым дымком, струившимся затем по
небосводу, возвышались над миленькой лужайкой, там и сям
покрытой грудами склизких, замшелых камней, среди которых
пробивалась нежная синенькая травка,словно присыпанная
сверху чем-то, смахивавшим на пыль из дедушкина сундука.
- Давно, видать, не бывал здесь никто, - заметил один из
нас.
Таков был вид местности, где мы распоположились
поодаль от нашей машины, чтобы та не мешала нам своим
ужасным бензиновым запахом наслаждаться изумительными
ароматами окружавшей нас природы, которые доносил до нас
лёгкий бриз, дувший со стороны реактора.
- Почему-то ходят всяческие слухи о вредности
ядерной энергии для окружающей среды, - сказал Пётр,
откусив огурца.
- И притом совершенно безосновательные, - подхватил Марк с
набитым ртом, - посмотрите, например на эту чистейшую воду,
- и он поболтал рукой в речке. Со дна, при этом, медленно
поднялась переливающаяся на солнце малиновая жижа и Марк
поспешил выдернуть руку.
- Но здесь вода и не может быть совсем уж
кристальной, - заметил как бы в оправдание Пётр, - почвы
здесь песчаные и к тому же перемешанные с плодородным
водяным илом.
И завтрак продолжался.
- Смотрите, белый туман с реактора теперь прямо над
нами, - вскричал Александр после того, как была открыта
банка шпрот.
- Это не туман, это обычный безвредный пар, - строго
заметил Пётр и боязливо посмотрел вверх, ибо из сгустившегося
пара посыпался мелкий дождик.
- Старость не радость, - грустно заметил Марк минут
десять спустя, снимая с головы прядь волос.
- Это у тебя на нервной почве, - сказал Пётр, покрывшийся
после приёма красного вина мелкой розовой сыпью, - у меня,
вот, тоже - аллергия, - и он показал на неожиданно
открывшуюся язву на ноге.
- А я дыню с собой привёз, - радостно сообщил
Александр, вытаскивая её из корзины.
- Говорят, больше всего пестицидов в дынях и
арбузах, - сказал Марк.
- Да ну, ерунда всё это, глупые слухи, - отвечал
Пётр, - при выращивании дынь гербициды, да, используются,
но никакаих пестицидов - я с одним мужиком разговаривал,
который там работает, так он мне просто землю ел, что можно
есть спокойно.
Дыня и вправду была хорошая. Мы съели её всю до
последней корки и, отдуваясь, сидели на складных стульях,
смахивая с себя обильный пот - воздух был душноват -
Александра прямо трясло от выделения жидкости.
- Слушай, - сказал вдруг Пётр Марку, - я и не
заметил, что ты так загорел.
- Да ты что, я первый раз выехал на природу, -
удивился тот.
- Посмотри на него! - сказал Пётр Александру.
- Ага, точно, - сказал тот, - действительно
загорел, прямо чёрный какой.
- Чёрт, - сказал Марк, - вроде солнце и не сильное.
- Да ты, наверное, под лампой загорал, - со смехои
сказал Пётр и закашлялся, а пока дождик сменился какой-то
трухой ьелого цвета, отдалённо напоминавшей снег.
- Смотрите, - снег в середине июня - чудеса, -
воскликнул Марк, с которого кожа слезала прямо-таки клоками
- так он обгорел.
- Всё так удивительно стало, - отозвался Пётр, -
зимой нет снега, а он, вот, летом идёт.
Александром овладела неукротимая рвота, и он укрылся
за большим камнем.
- Он очень жадно ест, - сказал Пётр, - и вот
результат. Вообще, жизнь учит нас всегда расплачиваться за
совершённые ошибки; вот я - ударил молотком по пальцам,
лавно, месяца два назад - думал ничего не будет, а теперь,
смотрите, видите - ногти слезают.
Из-за камня показался бледный Александр, одежда его
была запятнана кровью.
- У меня кровь..., - прохрипел он и, как
подкошенный, улёгся на траву.
- Очень просто, - сказал Пётр, - когда-то у тебя из
дёсен шла кровь, ты её проглотил, а теперь она изверглась у
тебя из желудка.
- OK, let's go, - сказал совершенно чёрный, как
смоль, Марк и поднялся, мы стали было собирать вещи, как
вдруг обнаружили пропажу стола и коробки из-под еды. Мы были
неприятно поражены размахом преступности. Таинственные
похитители, правда, почему-то содрали с вещей металлические
части и оставили их на месте.
- Ты понимаешь, что теперь воруют, - наседал на
Марка вдруг зашепелявивший Пётр, - пластик, - и он опять
громко раскашлялся.
- Пойдёмте к машине, - ответил тот и закатил глаза.
Александр крепко спал. Подойдя к машине, мы обнаружили, что
хулиганы не только украли у нас стол и коробку, но ещё и
насверлили нам на крыше дыры с рваными краями, сквозь
которые ласково капал летний дождик. Пётр омыл с лица пот и
выплюнул изо рта зуб.
- Шево колько е попагаекся в эком мяхе, -
пробормотал он, пока Марк устроился прямо под колёсами.
- Хм, га я коже заораю, - удивился Пётр и снял у
себя с шеи струпья кожи, потом сел за руль и, подумав о том,
что день был жаркий, но что его испортили воры, стал
задыхаться.

* * *
*

Нас нашли часов через десять в состоянии, близком к
критическому. Сейчас мы лежим в больнице под капельницами.
Врачи говорят, что нас, похоже, долго били, а потом кинули в
кислоту - причём тут кислота? Я так думаю, что это вино
испортилось на жаре, да и мясо отдавало тухлятиной. Не залил
же Александр бутылку кислотой вместо вина, это же просто
смешно! Он сам это пил.