Смеркалось. Дедушка сидел на лавочке перед домом и неодобрительно косился на молодёжь, снующую по тортуару.
Подростки носили в ушах какие-то странные приборы, они были одеты в какие-то немыслимые не то майки, не то - футболки, они переговаривались на каком-то непонятном птичьем языке на какие-то свои несусветные темы. Они были катастрофически непохожи на деда в годы его молодости, и это было ужасно обидно и несправедливо. Старик хмурился и досадливо дёргал старчески-синими губами, когда до него долетали обрывки разговоров "нонешних".
Наконец, к нему подошёл внук. "Деда, иди домой, мама ужинать зовёт" - обратился он к старику. "В Бобруйск, животное!" - отрезал несгибаемый старик.
Внук страдальчески вздохнул. "Де-е-еда, ну не понимаю я твоего неандартальского диалекта, и никто уже не понимает, по-русски говори" - привычно затянул он.
"Аффтар, выпей йаду!" - дедушка был
непреклонен.
Ему было наплевать, что в Москве 2036 г. диалект падонков знали не более 10 филологов..