— Сколько–сколько, говоришь, у него член?
— Дюймов девять, не меньше, — Анна показала размер руками, — клянусь, мне чуть плохо не стало, когда я сняла с его штаны. Такое чувство, что я ебалась с баллоном освежителя воздуха.
— Я тебе говорила, что самые лучшие мужики ходят в «Гигрометр»! На прошлых выходных сняла себе замечательный экземпляр. Они там все такие, тусуются у стойки, ждут мамок, глазки в пол до первого «космополитена». Качество секса прямо пропорционально количеству коктейлей, которых ты в него вольёшь.
Аня и Катя обедали за столиком у окна и обсуждали прошедшие праздники. Аня, крепко сложенная дальневосточная женщина, работала прорабом в строительной компании подруги Кати, которая, как и все женщины нового мира, понявшие, что власть в их руках, начала стремительно карабкаться на верхушку социального небоскрёба. Катя, с детства любившая конструктор «лего» и лепку из алебастра, ворвалась на строительный рынок десять лет назад, и уходить с него не собиралась ещё очень долго.
Женщины вели будничный разговор о делах и мужчинах. За окном проехала ярко–оранжевая «ауди» последней модели, машина, которую состоятельные женщины дарили своим дружкам, чтобы тем было удобнее кататься между магазинами и закусочными.
— Ну пиздец, прости, пожалуйста, — вполголоса выругалась Катя, — на свою первую машину я работала целый год, а этот прошмандовок, зуб даю, нализал себе на тачку за красивые глаза и рабочий хуй. И они принимают это как должное, понимаешь? Ты же женщина, твой удел зарабатывать и побеждать, а мы будем заниматься домом и жить в комфорте, чтобы тебе было удобнее исполнять наши желания! А иначе мы обидемся и будем дрочить, не допуская тебя к телу.
— Подруга, это нормально. Начитаются книжек, отцы им в уши нальют про королев, которые обязательно влюбятся в такого прекрасного мальчика, отдадут им половину королевства и пони в придачу, и при этом им даже пальцем шевелить не надо будет. Я Андрею вчера говорю вечером, «выключай свет, когда выходишь из комнаты», так он мне заявил: «Ты говоришь мне как моя мать, она меня в двенадцать лет за это постоянно ругала, теперь ещё ты!». Ну и я такая: «То есть, тебе с двенадцати лет вдалбливали это в башку, а ты так до сих пор и не понял?».
— Что, так и сказала?
— Нет, конечно, иначе скандал, слёзы, «ухожу к папе, ты меня не ценишь!», у этих пиздюков по носкам не один стилет припрятан.
— Фоффе нато пыть, — Катя откусила добрую половину клаб–сендвича, — в смысле, жестче с ними надо быть. У них психология как у собак: если ты их наказываешь, они тебя уважают и любят. Если не наказываешь — моментально загрызут и обоссут твоё тело.

Женщины закончили обед и попросили счёт. Симпатичный официант, наверняка студент какого–то филфака, тайком написал на чеке свой номер телефона, в надежде на то, что одна из них ему когда–нибудь перезвонит. Шел две тысячи сто сорок первый год, и это было пятидесятилетие знаменитой реформы президента Семёновой: мужчинам дали гражданские права и ввели в законодательство нормы, запрещающие дискриминацию при приёме на работу по половому признаку.
Прекрасный новый мир, и этот новый мир принадлежал женщинам. Наверное, в нём очень многое переменилось.